Я все уже давно простил

* * *
Кажется, что песня спета,
Смята на лугах трава,
Долгий дождь длиннее лета,
И без музыки слова.
За спиной такая пакость —
Это жизни всей рассказ.
Скоро я устану падать, —
Упаду в последний раз.

* * *
Сентябрь отцветает. С неба
Крылатости дар обретя,
Крупные хлопья снега
Красиво на землю летят.
Им кажется — жизнь безпреградна,
Леса и луга — в цвету,
И, непременно, радость
Подхватит их на лету...
Живу я надеждой. Мечтаю.
Себя убеждаю — прав...
Снежинки пушистые тают.
На землю сырую упав.

ДВЕ РЕЧУШКИ

Мелководье насквозь откровенно,
Не заилен чистый песок.
Здесь коряги торчит колено,
Здесь железный замыт полозок;
Здесь бутылка видна, там банка,
Стайка рыбная — детский сад —
Приплыла на речную полянку
Обогнув стрелолист и сусак.
Из осоки торчит парнишка,
От росы аж по плечи промок,
А в руках у него удилище
Для улова ведерко у ног...

Вот другая речушка — загаженная,
Не вода, а навозный бред.
Дна не видно, и, кажется даже,
Здесь и дна никакого нет.

Есть и люди подобного склада —
Муть им нравится. Почему?
Не от ила ли грязного, смрадного,
Сущность их не видна никому.

КРЫЛЬЯ ИЗ ГАЗЕТЫ

Остригли крылышки Пегасу,
Дрова заставили возить,
И морду так ему расквасили —
Поэзией пусть не сквозит.
Бредет Пегас. Скрипит телега.
Перед глазами пелена.
С оглоблями не пустят в небо,
Как в лифт индийского слона.
Коль не отправят на котлеты
Его осенним хмурым днем,
Тогда увидим из газеты
Однажды крылышки на нем.

СТАРИЦА

На черненой глади
Белые кувшинки.
Заводи рогозом,
Сусаком расшиты;
Вахта и гречишка,
Водокрас и щучка.
На прибрежных ветках
Сеть висит паучья.
Небо голубое,
Облака, как вата.
А была рекою
Старица когда-то.
На черненой глади,
Господи, прости,
Дай мне незаметно
Так же зарасти.

* * *
Я все уже давно простил,
Обиду я уже не помню.
А плес вчера еще грустил —
С утра свои разгладил волны,
И тропка, что была вчера
Сырой, не звонкой под ногами,
Сегодня как сосны кора,
И отвечает по-другому.
Недавно неприглядный луг
На день простуженный не ропщет:
Уже горят цветы вокруг,
И будет их гораздо больше.
Иные у воды кусты,
Деревья и травинки тоже...
Я все уже тебе простил,
Но ты никак простить не можешь.

ДОРОГИ

Их на земле, конечно, много,
Они смешались и слились.
Но лишь одна дана дорога,
Которая уводит в ввысь.
Но лишь одна ведет в пучину.
Где как в печной трубе темно.
И если бед искать причины —
В себе лишь только и дано.

СНЕГ ИДЕТ

Стоит на тропке карапуз,
Кому он не знаком?
Закутан — круглый как арбуз,
Снег ловит языком.
Без лицемерия он, без...
И нет его честней;
Он знает — этот дар небес
Всех сладостей вкусней.
На правду не закроет глаз,
Ногой не пнет щенка,
И удивит еще не раз
Вопросом старика.
Не монархист, не большевик,
А просто человек,
Который просто на язык
Пушистый ловит снег.
И я бы тоже рот открыл,
Среди двора стоял,
Да вот давным-давно бескрыл,
И много потерял.
Я улыбнусь — в улыбке ложь,
Взорвусь — себе в урон,
Лежит в моем кармане нож,
Но мне не нужен он.
Мне с плеч не сбросить жизни груз,
Дней не замедлить лет...
Он счастлив — этот карапуз,
Что снег густой идет.

ВЕТЕР

А ветер носится и злится
На полдень скучный и сырой,
Что солнца спрятана жар-птица
За тучей — серою горой.
Прошло ненастье, солнце жарит
Леса, дороги и поля.
А ветер злится и скандалит
С лучами, требуя дождя.

* * *
Известно, что жизнь – зажженная спичка,
Что дереву холодно на горе,
Но все-таки радуется синичка
На ветке серебряной в январе.
Стоит ли рушить надежды стены
Если колючи слова и грубы.
Тучи на небе — серая пена,
Небо-то будет всегда голубым.
Грузом падений кто не отмечен?
Кто грех подлунный не испытал?
С глиною речки вода перемешана,
Речку разлюбит ли краснотал?
Белая кофта, с разрезом юбчонка,
Волосы, как переспелая рожь;
Мимо прошла отвернувшись девчонка,
Только желаннее разве найдешь?..

* * *
Красные, желтые, яркие
Листья, зачем им покой,
Словно почтовые марки
Брошены чьей-то рукой;
Кружатся и ложатся,
И под ногами шуршат;
Новые оторваться
С ветки осенней спешат.
Этот — упал на тропку,
Этот — в траву упал,
Этот — в полете коротком,
В чистый ручей попал.
В чистый ручей скатился,
И понесло, понесло...
И ручеек превратился
В доброе чье-то письмо.

ТЕПЛАЯ СНЕЖИНКА

Отошли подзимки,
Листья отлетали,
Падают снежинки
И уже не тают, —
Славная картинка!
Что же я грущу?
Для чего снежинку
Теплую ищу?
А на ветках льдинки,
Стынет крыши жесть.
Теплые снежинки
В этом мире есть?
Неужели нету,
Чтобы ни как все?
Самой незаметной,
Маленькой совсем?

ВЕСЕННИЙ ЦВЕТ

Осыпана снегом черемуха,
Снег этот не тает, не тает,
Снег этот на землю весеннюю
Слетает-слетает-слетает.
«Черемухи будет много!» —
Воскликнешь, глядя на цвет.
Но вот и сентябрь у порога,
А ягод обещанных нет...

Так вот, приятель пишущий,
Поэзии, прозы вассал,
Не важно — сколько написано,
Но важно — как написал.

* * *
Опять опоры стойкой не найти,
Опять повсюду вспененная смута,
Опять водой разрушены пути.
Речной обрыв,
как высоко,
как круто.
Покой отброшен, как ненужный хлам,
«Добиться своего» — гудит одно лишь.
«Разрушить храм...
разрушить старый храм...»
Каким он был уже не восстановишь.
Неодолимы крепости мечты,
Скала не опрокинется прибоем.
Как глупо прыгать в воду с высоты,
Когда вода вскипает под тобою.

Я все уже давно простилПоэзия

Я все уже давно простил

Я все уже давно простил
Поэзия